Разница между сербским и хорватским языком. Хорватский язык. История, грамматика, культурные особенности. Война внутри страны

«Добро говориш босански!», или На каких языках говорят Балканы?

Каждый из нас, приезжая в новую страну, неизбежно задается вопросом: а на каком языке там говорят? В случае со странами этот вопрос становится более интересным и актуальным еще и потому, что на него можно получить несколько разных ответов.

Но давайте разбираться по порядку.

Южнославянские языки

Любой справочник скажет нам, что к южнославянским языкам относятся сербохорватский , македонский, словенский и болгарский языки. Не будем лезть в дебри и говорить о том, что сюда же входит и старославянский с церковнославянским, вряд ли Вы столкнетесь с ними на ресепшене в будванском отеле или в каком-нибудь местном супермаркете. Все вполне понятно и с болгарским, македонским и словенским. На первом говорят в Болгарии, на втором – в экс-югославской республике , на третьем – в такой же экс-югославской республике .

*Примечание.

На территории немецкой земли Саксонии распространены еще серболужицкие (вернелужицкий и нижнелужицкий) языки, относящиеся к славянской группе языков. Всего на них говорят около 60 тысяч человек, хотя в реальной жизни они используются все реже. Запомните: серболужицкие языки не имеют никакого отношения к сербохорватскому языку. Они принадлежат к западнославянской группе: верхнелужицкий близок к чешскому, а нижнелужицкий — к польскому.

Несколько слов о сербохорватском

А что же с сербохорватским? Логично, что на нем говорят в и в . Но этого мало. Ведь надо еще понять, в чем разница между «сербохорватским сербским» и «сербохорватским хорватским»? И еще: а на каких же языках тогда говорят в и ? На эти вопросы мы и попытаемся ответить.

Начнем с того, что Большая советская энциклопедия определяет сербохорватский язык как «язык сербов, хорватов, черногорцев и боснийцев-мусульман». Не надо быть специалистом в области языкознания, чтобы понять, что если на одном языке говорят в разных странах, то в каждой из них он имеет определенные диалектные особенности. Сербохорватский, в этом отношении, делится на три основные зоны: што кавскую, кай кавскую и ча кавскую. Названы так всего лишь потому, что в каждой из них по-разному произносится местоимение «что» – как «ча», «што» и «каj». При этом кайавская и чакавская нормы распространены только на территории .

В ХХ веке режим усташей (хорватских националистов) в Хорватии сделал многое для того, чтобы как можно больше искусственно отделить хорватский язык от сербского. В частности, искусственно образовывались неологизмы, правда, в языке прижились очень немногие из них. А в 1954 году Новисадское соглашение признало существование хорватского и сербского вариантов сербохорватского языка.

Следующим этапом искусственного обособления хорватского языка стал 1967 год, когда в Хорватии подписали Декларацию о названии и положении хорватского литературного языка, в которой требовалось признание четырех равноправных языков СФРЮ — словенского, хорватского, сербского и македонского. После этого до распада Югославии в Хорватии говорили о хорватском языке под названием «хорватский или сербский», а в Сербии этот язык продолжали называть «сербохорватским».

Язык и политика: откуда взялись боснийский и черногорский языки?

Политическая обстановка на Балканах после распада СФРЮ сильно повлияла на ситуацию с сербохорватским языком. В бывших республиках начали более интенсивно формироваться, иногда даже насаждаться, собственные языковые стандарты. Хорватский язык еще больше дистанцировался от сербского, в него стали возвращаться «консервативные неологизмы», которые полвека назад пытались насаждать усташи. В результате, традиционные для сербохорватского заимствования заменялись словами со славянскими корнями, что приводило к совсем парадоксальной ситуации, когда новые слова вытесняли даже исконные хорватские слова кайкавского и чакавского диалектов.

Одновременно с этим обособлялся и сербохорватский язык, на котором говорили в Боснии – в нем появлялось все больше турцизмов, персизмов и арабизмов, которые имеют синонимы в классическом сербохорватском. А после получения независимости Черногорией в 2006 году на территории этой страны был провозглашен еще один новый язык – черногорский. А современный сербский язык, на котором говорят в Сербии, оказался ближе всего к языку, на котором говорили и писали в СФРЮ.

Летом 2009 г
ода консилиум профессоров из Черногории, Хорватии и Украины ввел в черногорский алфавит новые буквы-дублеты Ś (буква соответствует звуку, близкому русскому [щ]) и Ź (звук [з’]). При этом прежнее произношение и написание не отменяется, что означает, что нововведение не привнесло в черногорский алфавит существенных изменений по сравнению с сербским.

На этом фоне, классический сербохорватский начали подразделять на четыре языка-преемника: сербский, хорватский, боснийский и черногорский.

Латиница vs кириллица. Экавица vs Екавица

Прежде чем ответить на вопрос о целесообразности этого деления, перечислим отличительные черты каждого из этих языков от традиционного сербохорватского. Не будем вдаваться в лингвистические детали, остановимся на двух аспектах – алфавите и «экавице-екавице».

В и , даже после разделения, официальной нормой является кириллица, однако в быту часто используется латиница. В Боснии кириллица и латиница равноправны. В Хорватии используется только латиница.

Славянское «ять» в ряде диалектов сербохорватского языка превратилось в звуки [э] («е» на письме), [е] в кратких слогах или [ие] в долгих («je» или «ије»/»ije» на письме) и [и] («и»/»i» на письме). Таким образом, есть несколько произносительных норм: «экавская», «екавская» и «икавская». В хорватском языке официально признана «екавская» норма (время, погода: хорв. vrije me [врие мэ]– серб. време [врэ мэ]), однако в хорватском есть и официальные случаи употребления «экавской» нормы (напр. ошибка: greška [грэ шка]) и даже «икавской» (часть: dio [ди о], высмеивать: ismijavati [исмия вати]). Формально «экавская» и «екавская» нормы равноправны, однако в Сербии чаще используется «экавская», а в Черногории, Хорватии и Боснии и Герцеговине «екавская» нормы.

Один язык или четыре?
С точки зрения многих специалистов, в том числе и зарубежных, достаточных лингвистических оснований для разделения сербохорватского на четыре национальных языка нет. Разница между нормами сербского, хорватского и боснийского языков меньше, чем между кайкавским и чакавским диалектами. При этом боснийский язык практически не отличается от сербского.

Таким образом, для разделения языка существуют только политические причины. Боснийский язык все чаще ориентируется на хорватский по лексике и правописанию (с добавлением турцизмов, персизмов и арабизмов) только потому, что хорваты были союзниками боснийских мусульман в недавней войне против сербов. А объявление черногорского языка самостоятельным является прямым следствием провозглашения независимости самой Черногории от Сербии, а никак не объективных лингвистических процессов.

Но все же указанные различия не всегда применяются на практике, то есть в Боснии не всегда пользуются исключительно турцизмами и арабизмами, и если вы скажете вместо «Muhabet» «Разговор», все поймут, что вы хотите поговорить. Или скажете в Черногории или Хорватии вместо «Zrcalo» «Огледало», вас поймут, даже если по каким-то причинам и сделают вид, что они не знают, о чем вы спрашиваете. Или если в Сербии вы скажете «Sedmica» вместо «Недеља», собеседник сообразит, о чем идет речь.

В целом же, все жители могут понять друг друга без словаря, поскольку они являются носителями единого сербохорватского языка .

А все различия – это лишь региональные особенности и искусственно насаждаемые стандарты.

Так что, отправляясь в путешествие в Херцег Нови или Сараево, не пытайтесь искать на полках книжного магазина черногорско-русский или боснийско-русский разговорники!

Сообщения

• Два народа, которые говорят практически на одном и том же языке и раньше бок о бок жили в одной стране, фактически ненавидят друг друга.

  Сербский и хорватский язык – по сути, диалекты одного и того же языка – сербохорватского, как он назывался в уже несуществующей Югославии. В написании язык отличается тем, что хорваты используют исключительно латинские буквы, а сербы также используют кириллицу. В произношении отличается сербская «экавица» от хорватской «иекавицы», то есть в одни и те же словах сербы произносят коротко «э», а хорваты тянут «ие». Еще имеются различия в плане словообразования: сербы предпочитают заимствованные слова из иностранных языков: «футбол», а хорваты стараются выдумать свое со славянскими корнями: «ногомет».

  Тем не менее, сербы, хорваты, а также боснийцы и черногорцы прекрасно понимают друг друга, даже говоря на разных диалектах. Для сравнения – серб или хорват поймет словенца или болгарина, если те будут использовать родной язык, только на 60-70%. Различий между сербским и хорватским языками намного меньше, чем между русским и украинским или белорусским.

  Однако отношения между двумя государствами более, чем сложные. Хорватия до сих пор не может забыть нападение Югославии в 1991 году и осаду Дубровника. Иск против Сербии по этому поводу был подан Хорватией в международный суд еще в 1999 году. Теперь уже и Сербия обвиняет хорватов в геноциде против сербов. Надо отметить, что в Сербии до сих пор проживает немалочисленное хорватское меньшинство, а вот в Хорватии ряды сербов значительно оскудели после нескольких хорватских операций по изгнанию сербов с территории Хорватии, а, впоследствии, открытой неприязни хорватов, относившихся к сербам, как к людям «второго сорта».

  Сербы откровенно не любят хорватов, во-первых, из-за сербского принципа не любить никого, кто воевал против Сербии, во-вторых, они все еще припоминают Хорватии сотрудничество с нацистской Германией, а, в-третьих, из-за разных верований. В Югославии, состоявшей из шести республик, религиозные различия практически забывались из-за социалистического настроя, но именно противоречия в религии послужили распаду некогда процветавшей страны. Боснийское мусульманство, хорватское католичество и сербское православие не смогли сочетаться на территории одной страны, а, напротив, породили различные конфликты и войны. http://nvl22.ru/publ/pochemu_serby_i_khorvaty_nenavidjat_drug_druga/38-1-0-77

  На дюковском штормфронте общаюсь с теми и другими,в переписках узнаю что нелюбят друг друга.Но сразу все происнилось когда вспыхнула Украина,хорваты стали склонятся к «правому сектору» и только сербы не верят,что этот сектор «правый» и с таким событием они сталкивались.Полностью поддержали меня,там в российском разделе модер русофоб аля Людота Коган.Все оттуда ушли,только он и «мороз» из наших,русофобы.

  Хорваты более светлые,потому,что австряки их защищали,в одной империи были и смешивались с ними.Сербы наоборот многие темные,300 лет под турками были.Если бы не Российская империя,их бы вообще не было сегодня.Но они свои и я их уважаю.

  Сербы откровенно не любят хорватов, во-первых, из-за сербского принципа не любить никого, кто воевал против Сербии, во-вторых, они все еще припоминают Хорватии сотрудничество с нацистской Германией, а, в-третьих, из-за разных верований. В Югославии, состоявшей из шести республик, религиозные различия практически забывались из-за социалистического настроя, но именно противоречия в религии послужили распаду некогда процветавшей страны. [B]Боснийское мусульманство, хорватское католичество и сербское православие не смогли сочетаться на территории одной страны, а, напротив, породили различные конфликты и войны.

  Собственно, как я тоже для себя не так давно открыл, это аксиома и очевидность для тех, кто занимается политологией чуть повыше дилетанского уровня.
  Там четко обозначено следующее понимание построения ЛЮБОЙ цивилизации:
  - основа — ВСЕГДА культ (вера-концепция — назови как хош);
  — на ней строится философия . нам запудрили мозги, что это отвлеченное понятие, что философия может существовать отдельно. Но по жизни — это не так. Философия ВСЕГДА производная от культового базиса.
  — 3-й этаж — свободные науки и искусство — которые тоже обязательно опираться на нижние этажи (если их даже и не видно);
  — 4-й этаж — на базисе 3-го этажа строится в обществе культура хозяйственная, культура производства
  — из культуры производства — а не от фонаря проистекает политика (система взаимодействия в обществе)
  — и уже как производная от культуры политической, то бишь порядка взаимодействия в обществе) формируется культура бытовая …

  Это непреложный закон развития любого общества. Чего далеко ходить на Балканы — посмотрим поближе на ту же Украину. Ведь бендеры и восточные украинцы — это та же песня что и сербы-хорваты… И разница всё та же — одни католики, а другие православные…
  В итоге — если называть вещи своими именами — это два разных, причем враждебных (также как и сербы-хорваты), народа.

  И наконец вот это:

  Хорваты более светлые,потому,что австряки их защищали,в одной империи были и смешивались с ними.Сербы наоборот многие темные,300 лет под турками были.Если бы не Российская империя,их бы вообще не было сегодня.Но они [B]свои и я их уважаю.

  Вот опять же реакция, причем подсознательная, русского человека к сербам — «СВОИ». Вот положа руку на сердце, обретя мужество не лицемерно признать вещи своими именами — это чем же сербы «свои», а хорваты, такие же славяне «не свои»??

  Повторюсь — это не мое мнение — я его сам узнал из многих разнонаправленных источников (и русских, и европейских и еврейских, и современных и вековой давности) что основа мировоззрения и идентификации и своей принадлежности и других (типо свой-чужой) — это культ.

  Я это к чему говорю, что это всё безответсвенная утопия не решать вопросы единства или хотябы взаимоувадения культов, и говорить: вто гром грянет всё равно «в одних окопах окажемся». Ведь вот же история и хорваты-сербы. и бендеры-украинцы показывает — что более вероятно оказаться в разных окопах…

  Поэтому это не шутки. И нужно натаскаться во взаимоуважении прямо таки на подсознательном уровне ИМЕННО «пока гром не грянул.
  Печальный пример и опыт истории хорваты-сербы бендеры-украинцы должен домокловым мечем висеть над каждым серьезным вменяемым националистом, особенно в момент когда рот хочется открыть для очередного плевка в сторону русского приверженца иного культа.

  В Югославии, состоявшей из шести республик, религиозные различия практически забывались из-за социалистического настроя, но именно противоречия в религии послужили распаду некогда процветавшей страны

В результате распада Югославии и образования на ее территории новых, независимых государств, в определенном смысле распался и общий язык: сербы, хорваты, боснийцы и черногорцы переименовали его каждый по-своему и сделали немало для того, чтобы отмежевать свой язык от сербскохорватского. Условно говоря, произошла этническая чистка языка.

О жизни и смерти

Второй уровень, по мнению профессора Бугарски, политически-символический – место языка в конституции и правовых документах. Конституции и законы ныне независимых государств, созданных на территории прежнего употребления сербскохорватского языка, больше нигде такой язык не упоминают. В этом плане такого языка просто нет.

Однако, существует еще одна плоскость – социопсихологическая: как сами носители языка воспринимают собственный язык, как его традиционно называют – сербским ли, хорватским, воспринимают ли его как боснийский или черногорский. А может быть, все еще считают его сербскохорватским? И да, остались еще люди, хотя их число уменьшается, которые настаивают на том, что их родной язык именно сербскохорватский. В этом смысле общий язык еще жив.

Развод до кучи

Сербскохорватский язык стал не только прокаженным, но и запрещенным языком

Ранко Бугарски

А потом вновь появилась тенденция к дезинтеграции на федеральном уровне, кульминацией которой стала война. Язык разбили по республиканским границам, которые стали государственными. В последней книге «Портрет одного языка» профессор Бугарски пишет: «Сербскохорватский язык стал не только прокаженным, но и запрещенным языком».

Первый и самый сильный удар по общему языку нанесла, вполне предсказуемо, Хорватия. Придумывали новые слова, вводили в употребление архаизмы, малоизвестную лексику из диалектов. «Произошло то, что называется инжинирингом языка – сознательное развитие его в определенном направлении, часто с помощью искусственных средств», – описывает этот процесс профессор Бугарски.

«Раны» с субтитрами

Катастрофа в культуре зашла так далеко, что у нас теперь переводятся фильмы, снятые на сербском языке

Синан Гуджевич

Филолог и переводчик из Загреба Синан Гуджевич замечает, что на территории употребления сербскохорватского языка за эти годы неожиданную популярность получила профессия корректора – только они, вместо того чтобы править ошибки правописания, призваны в Хорватии заниматься цензурой текстов, удаляя из них все слова и выражения, которые не соответствуют «чистоте» нового языка. «Катастрофа в культуре зашла так далеко, – говорит Синан Гуджевич, – что у нас теперь переводятся фильмы, снятые на сербском языке». Например, недавно был переведен фильм сербского режиссера Срджана Драгоевича «Раны». Картина шла с субтитрами, и на протяжении четырех месяцев один кинотеатр в Загребе был переполнен зрителями, которые приходили, чтобы посмеяться над переводом. Появилась информация о том, что белградский продюсер фильма просил хорватскую копию картины с субтитрами, чтобы показать ее в Белграде. Ведь у кинотеатра в Белграде тоже бы стояли очереди желающих посмотреть это лингвистическое чудо.

В конечном итоге, вот как звучит аналог выражения «Кто рано встает, тому Бог подает» на современном сербском языке:

0:00 0:00:00 0:00

No media source currently available

0:00 0:00:00 0:00

Кафа, кава, кахва

Как отмечает профессор Ранко Бугарски, этот случай сложнее, потому что боснийский язык должен был отличаться и от сербского, и от хорватского. И единственный способ сделать боснийский язык более или менее отличным от сербского и хорватского – это найти опору в восточном, в исламском наследии

У нас все запачкано политикой, мы заражены ей, и языковой национализм исходит исключительно из политического контекста

Ахмед Бурич

В результате в Боснии и Герцеговине часть населения – боснийские мусульмане – теперь говорят на боснийском языке, боснийские хорваты – на хорватском, а боснийские сербы – на сербском. По крайней мере, так они сами считают. А поэт и журналист из Сараево Ахмет Бурич утверждает, что раньше, до войны, невозможно было по языку отличить, кто там какой национальности.

Часть своей жизни Бурич провел в Мостаре, часть в Сараево, то есть часть в Герцеговине, часть в Боснии. Какое-то время назад у него был издатель в Загребе, в Хорватии, который пенял Буричу на злоупотребление сербскими словами. Тот отвечал, что, возможно, создается такое впечатление, но с его точки зрения это боснийские слова, которыми люди всегда пользовались в Боснии.

«У нас все запачкано политикой, мы заражены ей, и языковой национализм исходит исключительно из политического контекста, – говорит Бурич. – Эти наши мелкие фобии на самом деле вызваны, как сказал польский поэт Чеслав Милош, «несформированностью наций», невозможностью, неумением выразить свои настоящие потребности по отношению к языку. Люди, которые незрелость собственной культуры скрывают за якобы «национальными интересами», искусственно меняя язык, издеваются над ним».

Уход в деревню

По мнению профессора Бугарски, ситуация с черногорским языком вообще выглядит нелепо. Черногорский язык выбрал особый и единственный путь: найти

Мне в те времена и в голову не приходило то, что в черногорский язык будут введены новые буквы

Веселько Копривица

Более того, как говорит черногорский журналист Веселько Копривица, сам народ тоже до сих пор не приспособился к новому языку. По его наблюдениям, почти ничего не изменилось: в повседневном общении остался тот же язык, на котором говорили и раньше, а новый, литературный, почти нигде не употребляется. Копривица проанализировал язык черногорских СМИ и заметил, что «новый» черногорский практикуют лишь двое журналистов! Один телевизионный журналист, который живет в Черногории лишь пару лет, и один профессор из Сербии, который на этом языке ведет блог в черногорской государственной газете «Побьеда». Его тексты сплошь и рядом состоят из архаизмов.

Последние переписи населения в Черногории наглядно демонстрируют лингвистические проблемы страны. В 2003 году 63% населения Черногории своим родным языком именовали сербский, 22% – черногорский. В 2011 году число граждан, считающих своим языком сербский, составило 43%, то есть их число уменьшилось на 20%, зато число назвавших родным языком черногорский возросло до 37%.

Веселько Копривице все это кажется ложным патриотизмом. При этом он был одним из тех, кто в начале девяностых годов во время переписи населения заявлял, что говорит на черногорском языке. Ведь Югославия развалилась, и ему казалось логичным, что в ситуации, когда Сербия вместо сербскохорватского называла свой язык сербским, Хорватия – хорватским, Босния – боснийским, и Черногория имеет право назвать язык своим именем. «Однако мне в те времена и в голову не приходило, что в черногорский язык будут введены новые буквы, изменена фонетика и в стандартный язык включены разные архаизмы, которые крайне редко употреблялись, разве что где-то в дальних деревнях», – говорит журналист.

Бой латинице

По мнению профессора Бугарски, ситуация с сербским языком отличается из-за сочетания геополитических, исторических, культурологических и психологических причин. Во-первых, сербский язык определенным образом представлял и представляет собой основу того, что называлось сербскохорватским языком. Во-вторых, он был центральным в географическом и геополитическом смысле. На сербском существовала объемная фольклорная литература. Были еще разные другие причины, но и этого достаточно, чтобы утверждать, что с самого начала сербский язык себя чувствовал независимым, воспринимал себя основой и защитником сербскохорватского наследия. Образно говоря, он чувствовал себя старшим братом, как будто провозглашая: если уж остальные братья желают отделиться, покинуть меня – пусть идут, счастливого пути, но я остаюсь здесь и берегу наш общий дом.

Поэтому в Сербии не было официально предпринято ничего, чтобы отделить сербский язык от хорватского. Но это не означает, что в Сербии не было таких идей. Сербский национализм искал различия не в самом языке, не в речи, а в письме, сделав упор на поддержке «сербской» кириллицы и разгромив «хорватскую» латиницу – ну, если не разгромив, то, по крайней мере, резко ограничив применение латиницы, поясняет профессор Бугарски.

Если проследить за Конституциями Сербии со времен Югославской федерации и по сей день, то видно, что вначале было записано, что два этих письма – кириллица и латиница – имеют равные права. Потом, в следующую Конституцию было внесено, что кириллица имеет приоритет и обязательна в служебном употреблении. Латиница также имела служебное применение, но с определенными ограничениями. А в последней Конституции, принятой в 2006 году, латиница даже не упоминается как письмо сербского языка.

В бывшей Югославии в школе дети с первого класса обучались и кириллице, и латинице. В Сербии по сей день многие книги печатаются на латинице, на латинице выходят многие газеты и журналы и более-менее образованные люди даже не замечают, какими буквами они пишут. Однако государственные и близкие к властям средства информации издаются обязательно на кириллице.

И вот в том, что сербская национальная идентичность частично опирается именно на кириллицу, по мнению Ранко Бугарски, заложен источник многих проблем. «Многие конфликты в обществе, – говорит ученый, – вплоть до войн, в своей основе имеют такую позицию – все свести к одному: если ты по национальности, по этническому происхождению серб, тогда ты должен быть православным. Ведь считается, что не может серб быть католиком. Серб – православный – пишущий кириллицей – это обязательная триада. Если кто-то не вписывается в эту формулу, то он какая-то смесь, а смесь не популярна и политически не желательна». Согласно этой европейской культурной схеме конца XVIII века, которая оставалась в силе весь XIX век, а кое-где сохранилась и по сей день, язык, нация и государство являются святой троицей. Порой туда добавляется и религия. И именно такой подход и благоприятствует постоянным конфликтам и войнам, в том числе войнам из-за языка и религии.

В хорватском языке «лажать» значит обманывать, «лукоморье» - морской порт, а материальные ценности - это «вредность». Многие слова в русском языке становятся понятней, если их рассматривать через призму родственных славянских наречий.

Я много раз восхищался маленьким открытиям общности языков наших славянских предков, да и сейчас не перестаю это делать. Уверен, что хорватский и сербский языки гораздо ближе к нашему общему праязыку, чем современный русский.

Примеры, которые надеюсь вас также порадуют:

Воздух по хорватски «зрак» (zrak), проветрить - «прозрачить». Отсюда многие наши слова: прозрачный, зрение, зри в корень и т. п. Все они имеют общий корень «зр», пришедший из нашего славянского праязыка. В современном русском языке считается, что в корне должна быть хотя бы одна гласная, то есть припишет этим словам разные корни. Любопытно, что звук «Р» в хорватском языке гласный. Есть слова вообще без других гласных букв, они отлично читаются, понимая, что «р» - единственная гласная в них.

Кстати аэропорт звучит «зрачна лука», а морской порт «морска лука». Так вот, откуда лукоморье! То есть порт на море.

Выражение «сжечь до тла» в русском языке не находит объяснения, а в хорватском «тло» (tlo) - означает грунт.

Сивый мерин - это просто серый мерин, Сивка-Бурка - это серо бурая лошадь.

Слова «лажа», «лажать», которые многие считают современными и чуть ли не заимствованными, происходят от глагола обманывать. В третьем лице «oni lažu» читается, как «они лажу», т. е. говорят неправду, обманывают.

После хорошего дождя мы говорим «земля раскисла». Почему «раскисла» на первый взгляд непонятно. Выражение пришло явно еще из тех времен, когда кислотных дождей не было. А хорватский и сербский языки отлично все объясняют - «киша» значит дождь, поэтому земля именно раскисла (а замена «ш» на «с» вполне по правилам языка).

Вы думаете слова «маг», «магия» заимствованные? Как бы не так... «Магла» - означает туман. И именно в тумане легче всего обмануть, скрыть что-то, представить что либо магией.

Русские слова «кухня», «кухарка» казалось бы содержат корень, которого нет в глаголах. А в хорватском и сербском языках сохранилось замечательное слово «кухати» - означает варить. То есть основной способ приготовления пищи на кухне был - это варка. А жарили на открытом огне на улице, и в языке этот способ приготовления называется «на жару».

Слово «достаточно» звучит, как dosta. Т. е. «до ста и хватит». Меру люди знали.

Какой самый первый славянский музыкальный инструмент? Язык и на этот вопрос ответит. «Свирати» - значит играть на музыкальных инструментах, очевидно что сначало слово относилось только к свирели, а потом было перенесено на все другие инструменты.

Роль моря и ветра в жизни западных славян, живущих на побережье Адриатики и промышлявших морем сложно переоценить. И язык сохранил не одно слово «ветер», а несколько. До сих пор хорваты живущие на море не скажут просто что дует ветер, а всегда назовут его в зависимости от направления ветра, например скажут, дует «юго» или дует «бура». Бура - это порывистый восточный ветер, его особенность в том, что ветер может усилиться от слабого почти мгновенно до очень сильного и опасного для моряков. В русский язык это слово вошло как «буря». А ветер «маэстрал» западный, сильный и ровный он не так опасен в открытом море, но из глубоких бухт (которые почти все на побережье Адриатики ориентированы на запад) сложно отчалить при таком направлении ветра. Поэтому только настоящий маэстро, капитан-профи может отплыть когда дует сильный маэстрал. В западных языках этот ветер называют мистраль, но исходная связь между названием ветра и словом «маэстро» уже утеряна, что конечно говорит о заимствовании этих слов из славянского языка.

Многие считают, что слова «мораль», «моральный» появились в латинском и лишь потом были заимствованы в славянских языках. Такая точка зрения очень удобна Ватикану - вроде как у дикарей славян и морали то никакой не было. Ну про моральный-аморальный облик древнего Рима можно тоже долго говорить, но интереснее другое... В русском языке действительно не сохранилось старых слов с этим корнем, но хорватский язык сохранил слово «morati», то есть «надо» или «быть должным». Причем должен именно потому что надо, потому что иначе нельзя. «Я морам радити» - я должен работать, «он мора радити» - он должен работать. То есть древнеславянская мораль - это не что-то привнесенное извне, это то, что надо делать.
И очень правильно, что слова «должен» и «надо» имеют один корень. Наши общие предки хорошо понимали, что долги надо отдавать. Совсем по другому в английском языке, где слова debt и must никак не взаимосвязаны. Так и есть - долги можно не отдавать, можно вместо этого набрать новых долгов. К чему это приводит мы сейчас хорошо видим.

Кстати, работа у древних славян всегда была в радость, и никогда не по принуждению. Raditi (работать) и radovati (радовать) имеют один корень «rad», то есть работа и ее результат радовали наших предков. Завоеватели часто подвергали набегам земли восточных славян, порабощали людей, поэтому в русском языке в слове «работать» корень увы изменился, в нем уже слышно принуждение рабского труда.

А слово «воевать» звучит как «ратовати», отсюда же наши слова рать, ратник, ратное дело.

В русском языке есть слова пёс и собака. В хорватском и сербском языках только слово пёс (pas). Слово собака отсутствует, но «соба» (soba) - значит комната, и вполне можно предположить, что когда одомашненного волка (пса) пустили в комнату, то его и стали называть собакой. И понятно, почему это слово прижилось именно у восточных славян и сохранилось в русском языке - у нас холоднее климат, в мороз хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. А у западных славян теплее зимой, собака вполне может жить на улице, оставаясь псом, и необходимости в отдельном слове просто нет.

Интересно название породы собак «русская борзая». Почему «борзая»? А потому, что очень быстро бегает, быстрее всех других собак. Слово «брз» означает быстрый.
А вот слово «бистр» (bistr) означает чистый, прозрачный. Как правило, слово применяется по отношению к текущей воде. Такое изменение слов тоже понятно, чистый ручей он вместе с тем и самый быстрый, он всегда в движении.

В русском языке есть слова конь и лошадь. В хорватском и сербском всегда «конь», независимо от пола коня или лошади. Но есть слово «лош», то есть плохой, слабый, малоприменимый. Лоший конь - значит никудышный конь, слабый, мелкий. Известно, что кони кочевников были мелкие, хорошо приспособленные для кочевой жизни и самостоятельного выпаса в степи, но плохими для земледелия и тягловой работы. Одним словом «лоши кони» или просто «лошади». Поскольку восточные славяне больше других соприкасались со степными кочевниками, то и слово лошадь прижилось именно в русском языке, и как лошади кочевников постепенно ассимилировались с конями славян, так и слово постепенно ассимилировалось, стало означать вообще любую лошадь. цепочка последовательности появления слов понятна: конь (во всех славянских языках) -> лоший конь -> лошадь (русск).
На примере слов конь и лошадь также видно, что наши общие славянские предки были мирными земледельцами, для их образа жизни кочевые кони воинственных племен были малоприменимы.

Дом (строение) по хорватски и сербски звучит «куча». И это понятно, в доме куча всего. А вот слово dom означает род, domovina - родина. Именно от этого корня русское слово «дом», потому что родина - там где твой дом.

Земли западных славян намного гористее, чем у нас. И неудивительно, что слова гора и долина пришли в русский язык именно оттуда. «Горе» по хорватски означает вверх, «доле» - вниз. Возможно, что и русское слово горе имеет тот же корень. Не исключено, что наши мудрые предки хорошо понимали, что возвышение над сородичами ничего кроме горя в итоге не приносит.
Кстати о лестнице не только социальной. Лестница по хорватски - «стэпеница», а ступенька - «стэп». Узнаете английское слово step (шаг, шагать). То есть в английском языке изначально закладывается, что шагают всегда или вверх или вниз. На равных они не умеют и, судя по языку, никогда не умели.

Наши предки хорошо понимали, что материальные блага, это далеко не главное в жизни, а их почитание и вовсе вредно. Так ценность материальная в хорватском языке звучит как «вредность» (vrijednost), материальные вещи - «ствари» (то есть то, что нужно для тварной сущности человека).

И деньги явно были привнесены славянам извне. Деньги по хорватски «новац», то есть что-то новое, без чего раньше обходились.

В русском языке почти не осталось звательного падежа. Единственное исключение в слове Боже, как обращении к Богу. А в хорватском и сербском звательный падеж активно используется, а слова Бог и Боже звучат точно также.

А благом для наших предков было лишь то, что благо не только лично, но и для Бога. Русское слово «благодаря» (чему-то) по хорватски звучит как zbog (от Бога). Какая замечательная мудрость языка. Во первых все, что не произошло - от Бога, а во вторых мы за это благодарны.
А вот русское слово спасибо, дословно означающее «спаси Бог!» в хорватском звучит «хвала», т. е. просто хвалят. Наши предки здесь были мудрее, понимая, что от лести нужно спасение.

А теперь немного юмора:
- Французское «De ...» или португальское «Da ...» в фамилиях возможно происходит от славянского «.....da....», после которого идет инфинитив. Смысл простой - то что до «da» для того, чтобы то, что после. То есть Васко Да Гамма - это дословно «Василий, чтобы складывать гаммы». Возможно, родители именно так видели предназначение маленького сына. Впрочем Василий неплохо себя нашел и на другом поприще.
- Английское YES - это сокращенное от «jesam» (читается «йесам») - это подтверждение от первого лица (например на вопрос «Ты Сергей?» я отвечу «Jesam»). Дословно означает «Я есть».

А шариковую ручку изобрел Славолюб Пенкала. Отсюда известное английское слово pen. И это истинная правда.